На первое место по значимости среди всей медицинской, педагогической и психологической литературы, написанной для родителей, я поставил бы книги Бориса и Лены Никитиных [1]. Открытия и ошибки, которые сделала эта супружеская пара, настолько поучительны, что воспитывать в наше время детей, игнорируя их опыт, было бы просто нерациональным расточительством сил. В своих книгах они рассказывают, чтó они предприняли для того, чтобы все их семеро детей оказались вундеркиндами. Здесь же между строчек можно прочесть, отчего вундеркинды превратились в заурядных взрослых.

Ключом к пониманию феномена Никитиных стала для меня древняя индийская сказка под названием «Лягушка-путешественница», которая широко известна в пересказе Всеволода Гаршина. Однако в погоне за художественной выразительностью Гаршин, на мой взгляд, слишком уж окарикатурил образ главной героини. Она вышла у него хвастливой и глупой. Я с такой трактовкой решительно не согласен. Если отставить в сторону литературные прикрасы и ограничиться голыми фактами, то история Лягушки-путешественницы такова.

В одном пруду жила-была Лягушка. Она умела хорошо плавать, прыгать и ползать, а летать совсем не умела.

Каждым летом на том же пруду останавливались утки. Они прилетали весной с теплого юга, а осенью, с наступлением холодов, отправлялись обратно на юг.

Лягушка с завистью смотрела на уток. Она говорила им:

— Ах, утки, как бы я хотела побывать вместе с вами на юге!

— Мы бы и рады взять тебя с собой, Лягушка, — отвечали утки, — но ведь ты не умеешь летать.

Лягушка вздыхала и погружалась в раздумье: она надеялась придумать какой-нибудь хитрый трюк, который позволил бы ей путешествовать вместе с утками.

Однажды осенью, когда утки уже совсем собрались в путь, к ним подплыла Лягушка и принесла с собой длинный и прочный прутик.

— Смотрите, утки, — сказала она, — двое из вас могут взять этот прутик в клювы по краям, а я могу ухватиться за него ртом посередине. Когда вы поднимитесь в воздух, я полечу вместе с вами.

Трюк, который придумала Лягушка, так понравился уткам, что каждая хотела принять в нём участие. Конечно, лететь с лишней тяжестью в клюве не очень удобно, но зато какой это великолепный способ оказаться в центре внимания! Утки чуть было не перессорились, когда решали, какая пара понесет Лягушку первой.

И вот — полетели! Лягушка крепко держалась ртом за прутик, который несли утки, и на душе ее было радостно.

Особенно приятно было пролетать над деревнями, где жили люди. Люди задирали головы кверху, показывали на нее пальцами и восклицали:

— Смотрите, смотрите, утки лягушку несут!

Лягушку так и распирало от гордости. Она думала про себя:

— Какая я умная! Какое замечательное изобретение я сделала!

В одной из деревень кричали:

— Смотрите, смотрите! Такого еще никогда не было! И кто только придумал такую ловкую штуку? Неужели утки?

И тут Лягушка не сдержалась и закричала в ответ:

— Это я, это я придумала!

Сорвавшись с прутика, лягушка шлёпнулась с высоты в глубокую осеннюю лужу. К счастью, она не убилась, потому что умела хорошо прыгать.

Утки покружились-покружились над тем местом, куда упала Лягушка, но не решились опуститься на землю рядом с людьми и полетели дальше.

А Лягушка нашла поблизости болото и осталась там жить. Она очень тосковала по своему родному пруду и надеялась, что утки когда-нибудь прилетят за ней и помогут ей вернуться домой. Но каждой весной и каждой осенью утки пролетали мимо.

Не думаю, чтобы Лягушка была такой уж дурой. Просто для нее не столь важно было удержаться на прутике, сколь получить общественное признание. Если бы она благополучно долетела до юга, про нее не стали бы складывать сказку.

Вот с этим-то персонажем и ассоциируется у меня Борис Никитин. Он провалил блестяще начатое дело прежде всего потому, что слава была ему дороже. Строго говоря, неправильно было бы утверждать, что он допустил ошибку. Жажда славы — это, ни много ни мало, тот источник энергии, благодаря которому стало возможным всё, что он сделал. Каждое предложение в написанных им текстах кричит: «Вы только посмотрите, какой я великий! Я открыл тот единственный путь, по которому всем вам предстоит идти!» Если принять за чистую монету, что его целью было воспитание талантов, то он потерпел сокрушительное поражение. Но если исходить из того, что главным его мотивом было желание стать самым знаменитым отцом в Советском Союзе, тогда успех его потрясающ. Дети же послужили ему в качестве общедоступных экспонатов для иллюстрации блестящих педагогических теорий.

Первое правило для честолюбивых родителей можно сформулировать так: никогда, ни перед кем, ни при каких обстоятельствах, ни прямо, ни косвенно не хвастаться своими детьми. Согласно древнегреческой мифологии, могущественная фиванская царица Ниоба вздумала однажды всенародно похваляться своими шестерыми сыновьями и шестерыми дочерьми. Это услышали завистливые боги Олимпа и оскорбились. И тогда покровитель искусств Аполлон взял лук и стрелы и безжалостно расстрелял все двенадцать детей Ниобы одного за другим. К счастью, Никитиным-младшим не пришлось иметь дело с Аполлоном, но не трудно догадаться о чувствах советского школьного учителя или институтского преподавателя, к которому под начало поступал разрекламированный вундеркинд: «А, так ты, значит, из тех самых Никитиных! Ты, выходит, у нас самый умный! Ну, что ж, держись, я те щась покажу кузькину мать!»

Чего греха таить, я и сам не могу удержаться от злорадства при мысли о том, что Никитинский эксперимент провалился. По мере того как мои собственные дети растут, у меня всё больше и больше раздражения вызывают заявления, подобные тому, что «Алёша начал читать в два года восемь месяцев» (мой сын Матвей к трем годам не произносил ещё ни единого членораздельного слова). Но если посмотреть на ситуацию беспристрастно, то от чрезмерного хвастовства отца Никитина я только выиграл. Держи он язык за зубами, его семеро детей превратились бы теперь, вероятно, в мощных олигархов, определяющих всю политическую, экономическую и культурную жизнь России. Однако в этом случае я никогда ничего не узнал бы о методах воспитания, применявшихся в их семье.

Парадоксальным образом, провал эксперимента оказался всем на руку. Противники Никитина из официальных кругов вздохнули с облегчением — они признали его заслуги и приняли почетным членом в Академию педагогических наук. Сам он удовлетворил свое тщеславие и получил возможность публиковать книги массовыми тиражами. Его сторонники, а равно и все честолюбивые родители приобрели доступ к ценной информации. Родители-лентяи могут теперь с полным правом говорить: «Вот видите: как ни старайся, результат всё равно один и тот же». Что же касается самих Никитиных-младших… ну, разве можно обижаться на кого-то за то, что не стал гением?

[1] Книги супругов Никитиных издавались и переиздавались многократно, причем часто одни и те же тексты под разными названиями. Я мог бы рекомендовать сборник: Б. П. и Л. А. Никитины. Мы, наши дети и внуки. Москва, 1997. Кроме того, особый интерес представляет книга, написанная совместно с немецкой журналисткой Марианной Бутеншён — переводчицей и пропагандисткой Никитинских идей в Германии: B. Nikitin, M. Butenschön. Die Nikitin-Kinder sind erwachsen. Koln, 1990.

^^^ Возврат к исходному тексту ^^^

Отредактировано: май 2012