Как правильно держать ручку при письме (если ребенок — правша)?

Я начинаю обучать своих детей письму примерно за год до их поступления в школу. Я хочу, чтобы к тому времени, когда они впервые услышат слово «орфограмма», они уже умели выводить буквы достаточно уверенно.

Я сажаю ребенка за стол, вручаю ему ручку и... Вот тут-то и начинаются первые трудности. Как, собственно, эту ручку правильно держать?

Я принадлежу к первому поколению тех людей, которым в школе разрешили пользоваться шариковыми ручками, и моей постановкой руки никто не занимался. Родители, глядя на то, как я вывожу каракули, лишь качали головой и недоумевали: «До чего же по-дурацки ты держишь ручку! Обратный конец ручки должен смотреть в правое плечо, а он у тебя смотрит не пойми куда! Неужели учительница разрешает вам так писать?»

Я пробовал пару раз развернуть ручку так, чтобы ее обратный конец смотрел в правое плечо, но это показалось мне так неудобно, что я моментально отказывался от этой затеи.

Много лет спустя, когда я принялся за обучение своего старшего сына Дениса, недоуменные возгласы моих родителей как-то выветрились у меня из головы. Я считал себя большим экспертом по части письма. Я исписал в своей жизни не один килограмм бумаги, а мой почерк представляет предмет моей особой гордости. Я показал Денису, как я сам держу ручку, и дал ему инструкцию, чтобы он держал ручку точно так же.

Не тут-то было!

 

Пропорции детской руки не такие, как у взрослого, и Денис, в принципе, не мог держать ручку так же, как я. С грехом пополам мы добились чего-то приемлемого, и это положение руки было принято за обязательный стандарт. В первых классах Денис поражал всех красотой выводимых им букв, а потом... потом мы на несколько лет переехали в Германию. Немецкие школы не даром считаются самыми худшими в Европе.

В немецких школах строго регламентировано, какими письменными принадлежностями должны пользоваться ученики. Первые два года школьники пишут карандашом, а все остальные одиннадцать лет учебы — в обязательном порядке перьевой ручкой. По окончании школы перьевой ручкой никто никогда не пользуется.

Немецкая учительница фрау Шмидт, подивившись на красоту Денисиного почерка, заставила меня приобрести для него перьевую ручку (по-немецки — фюллер), и с тех пор его почерк стал стремительно портиться. Со свойственной мне дотошностью я принялся разбираться, в чем дело.

Я предпринял тогда первую в своей жизни попытку писать перьевой ручкой. Я купил для своих экспериментов самый дешевый фюллер, и он в моих руках просто отказывался писать. Я позаимствовал ручку у Дениса — и дело пошло не лучше. Хотя Денисин фюллер и был не из дешевых, однако ж ребенок успел за месяц привести его почти в полную негодность: перо было свернуто на сторону и кончик его раздваивался.

Тут и настало время припомнить старое правило: обратный конец ручки должен смотреть в правое плечо. Если я держал мой дешевый фюллер именно так, то он действительно начинал писать. В этом положении ручка сильно наклонена к бумаге, и основные (вертикальные) линии букв проводятся параллельно прорези на пере. Я надавливаю на шарообразный набалдашник на кончике, от этого две половинки пера слегка расходятся в стороны, прорезь становится шире, и по ней чернила благополучно стекают на бумагу.

Если же фюллер держать на манер шариковой ручки — торчком, так что обратный конец слегка наклонен в правую сторону, — то основные линии букв приходится проводить перпендикулярно прорези на пере. От этого прорезь зажимается, и чернила на бумагу не стекают.

— Разве вам фрау Шмидт не объяснила, как правильно держать фюллер? — поинтересовался я у Дениса.

— Нет.

— Не может быть! Ведь если его не так держать, так он же совсем не пишет!

— Если надавить посильнее, то пишет.

Я отобрал у Дениса фюллер и дал вместо него то, чем он писал раньше — капиллярную ручку (тонкий фломастер, по-немецки — фильц). Фрау Шмидт вызвала меня в школу.

— Это правда, что вы не разрешаете Денису писать фюллером? Так не пойдет. У нас нельзя писать фильцем. У нас все дети пишут фюллером! — заявила она угрожающе.

— А это правда, что вы им не показали, как надо держать фюллер? — отвечал я.

— А что тут показывать: фюллер надо держать точно так же, как и карандаш.

Я попросил ее продемонстрировать, чтo, на ее взгляд, является правильной постановкой руки. Разумеется, фюллера в ее сумочке не оказалось. Она достала фильц и накарябала им пару неразборчивых слов. Она держала его торчком, с небольшим наклоном вправо — точь-в-точь как я привык держать шариковую ручку.

— И вы считаете, что и фюллер держат точно так же?

— Конечно.

— Тогда у меня больше нет вопросов. Только фюллер я Денису не отдам. Пусть пишет фильцем.

— Но так нельзя! Вы будете разговаривать с ректором! Если он разрешит, тогда можете писать чем хотите. Я должна исполнить свой учительский долг.

В скором времени меня вызвали к ректору школы, херру Эзелю. К этой встрече я хотел подготовиться со всей ответственностью. Я принялся разыскивать информацию о правильной постановке руки при письме. Я основательно порылся в немецко- и русскоязычном интернете, но ничего не нашел. Огромное количество веб-страниц посвящено тому, как надлежит держать ручку левшам, но о правшах даже не упоминается. Я пошел в библиотеку и просмотрел множество книг по каллиграфии и стенографии. И снова: о постановке руки — ни гу-гу. Пришлось мне свою аргументацию основывать не на авторитетных источниках, а на логике и здравом смысле.

— Мы опытные педагоги, — заявил херр ректор Эзель, вертя в руках фильц. — Мы лучше знаем, как лучше. Было проведено множество исследований, и все они показали, что красивый почерк можно выработать только с помощью фюллера.

— Как замечательно! — ответил я. — Я как раз в последнее время очень интересуюсь этой темой. Дайте мне, пожалуйста, ссылку хотя бы на одно такое исследование.

— Мы опытные педагоги. Вы должны нам доверять. Раз мы так говорим, значит, так оно и есть. Вам не нужно спрашивать у нас никаких ссылок.

Тут меня посетило вдохновение и я произнес целую речь:

— Вы знаете, херр ректор, я тоже на днях провел одно любопытное исследование. Я научился писать фюллером в стиле «классика» — так, как наставляли меня когда-то папа с мамой: чтобы обратный конец ручки смотрел в правое плечо. До сих пор я всю жизнь писал стилем «модерн» — так, как это делаете Вы и фрау Шмит и как пишет теперь большинство человечества. «Модерн» хорош для современных письменных принадлежностей — шариковых ручек, роллеров, фильцев, маркеров. Эти ручки пишут лучше всего, когда расположены торчком к бумаге. На практике, их приходится слегка наклонять вправо, чтобы видеть кончик, которым пишешь.

Но у стиля «модерн» есть один очень серьезный недостаток. Дело в том, что рука опирается на внешнее ребро ладони и согнутый мизинец. Вот из-за мизинца и возникают проблемы. Во время письма мизинец не стоит на месте, а рефлекторно повторяет движения остальных пальцев. При этом он трется о стол, и на это трение расходуется огромное количество энергии. Рука быстро устает. Стоит исписать страницу — и такое ощущение, что рука вот-вот отвалится.

Вам, херр ректор, приходится подписывать множество бумаг. Вы, наверняка, знаете такой эффект. Если Вы ставите подпись внизу какого-либо документа и не подкладываете под руку дополнительного листа бумаги, то рука просто липнет к столу. Оказывается, что поставить подпись не так-то просто, — особенно в жаркую погоду, когда руки потные.

И еще одна маленькая деталь. Вы, херр ректор, сами были когда-то студентом. Не было ли у Вас в ту пору на среднем пальце вмятины от ручки из-за долгого писания? Наверняка же была!

И вот пару дней назад я попробовал писать «классикой». Вы знаете, ощущение такое, будто я долго-долго ехал на велосипеде по песчаной дорожке и выехал наконец на асфальт. Я почувствовал настоящее облегчение. Рука опирается на запястье и на саму ручку, обратный конец ручки смотрит в плечо, мизинец висит в воздухе и ни обо что не трется. Ну разве что самый его кончик слегка касается бумаги. Такая манера письма не требует почти никаких механических усилий. Так можно писать сколь угодно долго — рука не устает. Да и вмятины на среднем пальце не образуется, потому что ручка давит не на палец, а на бумагу.

«Классика» идеально подходит для фюллера, но плоха для фильца, потому что ручка сильно наклонена к бумаге. Как ни странно, «классика» вполне годится для шариковых ручек и для всех их современных разновидностей. В наклонном положении эти ручки пишут лишь ненамного хуже, чем торчком. Разумеется, если с наклоном перестараться, то шариковая ручка вообще перестает писать, но такого супер-наклона в «классике» и не требуется.

Я думаю, херр ректор, что ваша немецкая система школьного преподавания была изначально очень разумна. Малышам-первоклашкам трудно дается «классика». Руку с детскими пропорциями очень неудобно держать так, чтобы она опиралась только на запястье. Поэтому детям давали карандаш и разрешали на первых порах писать «модерном». Когда они подрастали, карандаш заменяли на фюллер и переучивали на «классику». Собственно, и переучивать тут особо нечему: просто руку надо несколько развернуть в предплечье, а всё остальное становится на свои места автоматически.

Так у вас, наверное, и было записано в древней инструкции: начиная с такого-то возраста школьники должны писать фюллером. Тут, конечно, важен был не фюллер сам по себе. Подразумевалось, что дети переходят на «классику». «Классика» — исключительно полезная вещь для всех, кому приходится много писать, и, в первую очередь, для старшеклассников и студентов.

Но вот что интересно. Мне недавно попалась на глаза реклама фирмы «Пеликан». Они выпускают фюллер, который предназначен специально для школьников. В своей рекламе они с гордостью подчеркивают, что их фюллер прекрасно пишет в любом положении. Но если так, то зачем переучивать ребенка на «классику»? Вручим ему пеликановский фюллер — и пусть пишет как попало! Неудивительно, что весь смысл древней инструкции нынче совершенно забылся, осталась только одна проформа.

— Так чем же Вы возмущаетесь? — вступила в разговор фрау Шмидт, которая тоже присутствовала на этой встрече. — Ради бога, пусть Денис пишет этой самой «классикой». Мне лично всё равно, как он будет держать ручку. Главное, чтобы он писал фюллером. Во всем должен быть порядок.

— А кто его научит писать «классикой»?

— Вот Вы и наýчите. Вы же так прекрасно во всем разбираетесь.

— Я только и делаю, что учу своих детей тому, чему их не учат в школе. Я, безусловно, научу Дениса «классике». Но только я сделаю это тогда, когда сам посчитаю нужным. Например, во время летних каникул, а не сейчас, посреди учебного года. Вы же не освободите его от всех письменных работ на время нашей учебы. Так что пусть пока попишет фильцем.

— Мы опытные педагоги, — сказал херр Эзель. — И во всем должен быть порядок.

— Правильно ли я Вас понимаю, херр ректор, — спросил я, — что Вы будете вынуждены исключить Дениса из школы, если я не дам ему фюллер?

Этот вопрос как будто испугал херра Эзеля. Он отчаянно замахал руками:

— Нет, нет, конечно, нет! Речь идет совсем не об этом!

И после паузы:

— Так Вы говорите, что вы живете здесь, в Германии, только временно.

— Именно так.

— И когда вы уезжаете обратно в Россию?

— На следующий год.

— Ну, ладно. Фрау Шмидт, в виде исключения, пусть он пишет фильцем.

— Но херр Эзель! А учительский долг! А порядок! Во всём...

— Ш-ш-ш! Фрау Шмидт, Вы так всем и объясните: он уезжает в Россию, и только поэтому, в виде исключения...

Я очень благодарен фрау Шмидт и херру Эзелю. Если бы не их любовь к порядку, я бы так никогда и не разобрался во всех тонкостях письма разными стилями.

Я взял теперь за основу «древнюю немецкую инструкцию». Поначалу мои дети учатся писать «модерном». Только я даю им не карандаш, а фильц — то есть, пардон, капиллярную ручку. Карандаш оставляет на бумаге слишком бледные следы и к тому же быстро тупится. Его надо постоянно подтачивать, и если доверить этот процесс ребенку, то отходы — стружка и графитовая пыль — будут потом равномерно распределены по всему полу. Шариковых ручек я тоже не люблю. Они тоже пишут слишком бледно, с отвратительными прожилками, и провоцируют на то, чтобы давить на них изо всех сил. Из капиллярных ручек я, не отличаясь оригинальностью, предпочитаю «Stabilo point 88». Эта ручка нравится мне тем, что она тоненькая, легкая и оставляет на бумаге яркий след почти без нажима.

Капиллярная ручка хороша еще и потому, что позволяет легко выявить чрезмерное напряжение руки. Дети склонны к тому, чтобы вцепляться в ручку мертвой хваткой. Иногда потрогаешь у них кисть руки — и она кажется твердой, как сталь. На глаз этого может быть и не заметно. Но если ребенок пишет капиллярной ручкой, то при слишком сильном нажиме линии получаются очень толстыми, и кончик ручки быстро измочаливается. Имея такую великолепную обратную связь, ребенок начинает следить за тем, чтобы рука постоянно оставалась расслабленной.

Следует заметить, что школьные тетради отечественного производства, как правило, не предназначены для письма капиллярной ручкой. Они изготовляются из такой плохой бумаги, что «капиллярные» чернила расплываются на ней, как на промокашке. К счастью, при домашнем обучении школьные тетради не обязательны.

Капиллярная ручка и «модерн» остаются у нас «закреплены» за кириллицей. Когда же приходит время осваивать латиницу, я вручаю ребенку перьевую ручку и приобщаю к «классике». При этом весь процесс учебы осуществляется как бы заново, так что даже переучиваться не надо.

18.04.2007, отредактировано 07.06.2012

Дополнение. Подробности о классической постановке руки можно прочитать в ходящем по интернету дореволюционном учебнике по каллиграфии, который можно скачать, например, тут.

Иллюстрации