Только одно раздражало меня в брошюре Джайнотта: уж больно она маленькая и тоненькая. Мне хотелось знать больше. Новая встреча с полюбившимися мне идеями состоялась лишь много лет спустя на страницах книги Томаса Гордона «Тренинг родительской эффективности» [1]. По манере подачи материала, Гордон — полная противоположность Джайнотта. Брошюра Джайнотта подобна легкому изящному эскизу, где прописаны только основные линии; Гордон же основателен, тяжеловесен, занудлив — он доводит проработку деталей чуть ли не до абсурда и при этом не жалеет слов на саморекламу. По мнению Гордона, эффективное родительство почти полностью сводится к трем воспитательным приемам: (1) активному слушанью, (2) «я»-сообщениям и (3) беспроигрышному разрешению конфликтов.

Активное слушанье

Маленький мальчик, которому впервые разрешили погулять во дворе одному, прибегает домой весь в слезах и кричит:

— Вася — какашка! Не пойду больше на улицу!

Что делать родителям?

«Традиционные» мама и папа чувствуют вызов и принимают его. Они перехватывают инициативу: выспрашивают у ребенка подробности инцидента, выявляют виновных, выносят суждения, дают указания — иными словами, они отбирают у ребенка принесенную им проблему и присваивают ее себе. Это довольно бестолковый способ реагирования. В результате, у ребенка, помимо обиды на Васю, возникает еще досада на бестактных родителей.

Более разумно в этой ситуации не воспринимать проблему маленького мальчика как свою собственную. В конце концов, родители не в состоянии за ребенка наладить его взаимоотношения с другими детьми. При всей его неопытности, этим будет заниматься он сам. Ему нужна только эмоциональная поддержка и не более того. Поэтому родителям целесообразно сохранить инициативу за ребенком и не привносить в разговор никакой «отсебятины». Так называемый метод активного слушанья заключается в том, чтобы уловить основную суть полученного сообщения, а затем выразить ее своими словами, как бы желая удостовериться, что сообщение понято правильно:

— Ты вернулся домой! Ты плачешь! Наверно, случилось что-то очень неприятное.

Дальнейший диалог может протекать, например, так:

— Какашка! Какашка! Он столкнул меня с бревнышка!

— Ты упал. Тебе больно и обидно.

— Угу. Никогда больше не буду с ним играть.

— Ты очень на него сердишься.

Обмен репликами продолжается до тех пор, пока этого хочет ребенок. Если он сильно эмоционально возбужден, то это возбуждение обычно быстро проходит. Поскольку родители не стремятся направить разговор в избранное ими русло, они могут услышать много интересного и неожиданного, что иначе осталось бы для них тайной. Активное слушанье — это прекрасный способ установить с ребенком близкие, доверительные отношения.

Как правило, главное, что хочет донести маленький человек до окружающих, — это свои эмоции. Потому в ответных репликах особое внимание должно быть уделено обозначению тех чувств, которые ребенок испытывает в данный момент. Таким образом, активное слушанье — это, фактически, то же самое, о чем писал Джайнотт. Гордон, однако, приводит множество полезных дополнительных разъяснений.

Активное слушанье предрасполагает к открытости, но очень важно не злоупотреблять полученной «конфиденциальной» информацией. Родителям во что бы то ни стало следует побороть в себе искушение наставить ребенка на путь истинный, даже если тот, например, объявит, что собирается поджечь ненавистную ему школу. В противном случае они раз и навсегда потеряют доверие ребенка и уже никогда больше не смогут узнать, что у него на душе. Чувства преходящи. Когда первоначальный эмоциональный всплеск утихнет, ребенок сам найдет разумное решение своей проблемы.

«Я»-сообщения

Уж если родители часто не догадываются, чего от них хочет ребенок, то как же трудно бывает маленькому человеку понять взрослых!

Усталый после работы папа ложится на диван и разворачивает газету. Пятилетний сын упорно пытается вкарабкаться ему на живот и, ища опоры, хватается за газету. Газета мнется, папа кричит:

— Отстань! Отстань, тебе говорят! Совсем уже обалдел! А ну, уйди от меня! Не мешай! Ты что, оглох? Ух, как же ты мне надоел!

Казалось бы, папа сформулировал свое требование предельно ясно. Однако мальчик и не думает уходить. Он, конечно, слышит обращенные к нему слова, но не способен их правильно проинтерпретировать. В глазах сына, отец — это такое большое, могучее, непогрешимое существо, что невозможно даже себе представить, как у того могут случаться неприятности на работе или болеть голова. Зато у маленького человека есть много своих больших проблем. Его постоянно терзают экзистенциальные вопросы: «Кто я? Какой я? Кому я нужен? Зачем я живу?» В этом контексте то, что говорит отец, звучит как безапелляционный приговор:

— Ты плохой. Без тебя мне лучше. Я хочу, чтобы тебя не существовало.

Неудивительно, что, когда для ребенка рушится весь мир, он не готов принимать во внимание те мелкие неприятности, которые он создает своему папе.

Подобная тупиковая ситуация весьма типична: ребенок делает что-либо неприемлемое для родителей, те пытаются его вразумить, но из всех родительских слов до его сознания доходит лишь единственная мысль: «Ты плохой».

К счастью, из этого тупика имеется изящный выход, который состоит в том, чтобы при обращении к ребенку вообще отказаться от местоимений второго лица, таких как «ты», «тебя», «тебе», «твои». Родителям следует говорить исключительно о себе, то есть делать заявления строго от первого лица, употребляя местоимения «я», «меня», «мне», «мои» и тому подобное. Это и есть то, что называется «я»-сообщениями. Например, лежащий на диване папа мог бы сказать:

— У меня сегодня был очень трудный день. Я смертельно устал. Мне нужна небольшая передышка. Я хочу спокойно полежать на диване и полистать газету. Но я не могу спокойно лежать на диване, когда по мне кто-то ползает! Я не могу читать газету, когда ее вырывают у меня из рук!

Эти слова не дают ребенку повода обратиться к своим внутренним экзистенциальным проблемам. Они «выводят» его в сиюминутную реальность и помогают увидеть отца таким, как он есть — не всемогущим божеством, а человеком, нуждающимся в сочувствии и поддержке. Поэтому у этой реплики больше шансов оказать желаемое действие, хотя она и не содержит прямых указаний.

Следует отметить, что Гордон предлагает более утонченный подход, чем Джайнотт. Так, по Джайнотту, при соответствующих обстоятельствах вполне допустимо сказать следующее:

— Мы договаривались, что ты придешь домой в восемь часов, а сейчас уже десять. Ты нарушил договор. Я очень сержусь.

Гордон бы это не одобрил. И не только потому, что здесь дважды употреблено местоимение «ты». Заключительная фраза «Я очень сержусь» тоже весьма неудачна. Хотя формально она и является «я»-сообщением, к ней явно напрашивается продолжение: «Я очень сержусь на тебя», — а это, по сути, лишь слегка завуалированное обвинение: «Ты плохой».

Когда человек заявляет: «Я сержусь», «Я злюсь», «Я разгневан», — он говорит не о своих проблемах, а о своем желании покарать того, кто их вызвал. Такие заявления не ведут к взаимопониманию. Гораздо более конструктивно называть те чувства, которые непосредственно предшествовали гневу:

— Ах, наконец-то! Как я рад, что ты снова дома! Какое облегчение! Я уж не знал, что и думать! Я так переволновался за эти два часа! Я просто места себе не находил. Всё думал: что такое могло случиться? Но, слава богу, ты цел и невредим. Ох, не хотел бы я пережить эти два часа еще раз!

Как видно, запрет на слово «ты» не является абсолютным. Важно, чтобы за этим «ты» не стояло обвинения или негативной оценки. Удобным способом избежать «ты»-обвинений являются безличные обороты. Вот еще несколько типичных примеров:

— Ой-ой-ой, мне больно! Не люблю, когда меня бьют.

— Мне не нравятся, когда по чистому ковру ходят в грязных ботинках.

— Я не могу больше терпеть весь этот шум, крики и беготню вокруг меня!

А вот реплика, которую полезно держать наготове на тот случай, если ребенок, прослушав обращенное к нему «я»-сообщение, просто пожмет плечами:

— Послушай, я говорю о том, что я чувствую. Для меня это важно. И я не люблю, когда на меня не обращают внимания. Мне обидно, что от меня убегают, даже не выслушав. Я не думаю, что это справедливо по отношению ко мне. Ведь у меня действительно есть проблема, и я хочу, чтобы она была решена.

Беспроигрышный метод разрешения конфликтов

«Я»-сообщение позволяет в неискаженном виде довести до сознания ребенка определенную информацию и помогает ему взглянуть на сложившуюся ситуацию глазами папы или мамы. Если только у детей нет веских оснований упорствовать, они обычно охотно идут навстречу пожеланиям родителей. Однако нередко веские основания находятся, и тогда возникает конфликт. Мальчик, досаждающий лежащему на диване отцу, на его корректное «я»-сообщение мог бы резонно возразить:

— Ты каждый день говоришь, что устал! У тебя никогда нет на меня времени!

Беспроигрышный метод разрешения конфликтов дает возможность найти такой выход из положения, который устраивал бы всех участников. Поиск взаимоприемлемого решения осуществляется в несколько этапов. Прежде всего, необходимо уточнить и сформулировать интересы каждой из сторон. Для этого идеально подходят техники активного слушанья и «я»-сообщений:

— Ты хочешь, чтобы я с тобой поиграл?

— Да.

— Тебе бывает весело, когда я с тобой играю?

— Еще бы!

— Ты целый день ждешь — не дождешься, когда же я приду с работы, и надеешься, что я буду с тобой играть? Как это было раньше?

— Вот именно!

— И ты чувствуешь себя обманутым, когда я ложусь на диван и говорю, что я устал?

— Да.

— Всё дело в том, что теперь я перешел на другую работу, и мне там с непривычки очень трудно. У меня к вечеру действительно не остается никаких сил. Что же нам делать?

На втором этапе происходит сбор поступающих предложений. Первое слово предоставляется ребенку. Никаких критических замечаний не допускается:

— Ну, если ты так устаешь от работы, тогда сделайте с мамой для меня братика. Чтобы мне было, с кем поиграть, хорошо?

— Интересная мысль! А что ты еще можешь предложить?

— Мама говорила, что завтра будет выходной и тебе не надо идти на работу. Ты будешь со мной играть, когда наступит завтра? Сколько я захочу. Целый день, ладно?

— Я об этом подумаю. Какие еще есть возможности?

— Или, раз уж ты обязательно хочешь что-то почитать, почитай тогда книжку про Карлсона, а я буду слушать.

— Да, знаю, это твоя любимая книжка. Есть еще варианты?

— Ну, можно, я хотя бы посижу у тебя в ногах? Я не буду тебе мешать. Я буду вести себя тихо.

Когда набирается достаточное количество предложений, можно приступать к выбору самого оптимального из них с последующей его детализацией:

— Ну, что ж. Теперь у нас есть, из чего выбрать. Я, пожалуй, мог бы попробовать почитать тебе про Карлсона. Но если окажется, что мне тяжело читать вслух, мы сразу прервемся. Ты можешь тогда посидеть рядом со мной на диване и полистать наш альбом со старыми фотографиями. Идет?

— Только не с фотографиями. Я хочу с марками.

— С моими марками? Гм… Ладно, договорились!

Главным признаком «правильности» принятого соглашения является удовлетворенность каждого из участников: все без исключения оказались в выигрыше, проигравших нет. Важно проследить, чтобы эта удовлетворенность сохранялась и в дальнейшем, на этапе выполнения договоренностей. Если у кого-то возникнут возражения, то всю процедуру выработки совместного решения следует повторить заново.

 

[1] Последнее издание: Т. Гордон. Курс эффективного родителя. М., 2010.

^^^ Возврат к исходному тексту ^^^

Отредактировано: май 2012