Грамматика: немецкое глагольное хозяйство
(только для взрослых)

Нужна ли грамматика для освоения языка и, если нужна, то зачем?

Подобно тому, как нельзя выписать универсального лекарства на все случаи жизни, точно так же не существует и универсального рецепта освоения иностранных языков. Все мы разные, и оптимальные способы усвоения новой информации у всех у нас разные. Есть люди наблюдательные, с хорошей, почти фотографической памятью. Им достаточно, например, разок взглянуть на дерево — и они сразу увидят там крошечную серенькую птичку — соловья. А есть люди рассеянные, с плохой памятью. Они вообще не слышат пения птиц, пока кто-нибудь в их присутствии не произнесет:
   — Ну надо же, какой маленький, а как, чертенок, заливается!
   Тогда они встрепенутся и спросят:
   — А? Что? Где?
   — Да вон: на дереве.
   — На каком дереве?

Если теперь им терпеливо показать на дерево, и объяснить, на какой по счету ветке поискать глазами, тогда они скажут:
   — Да, действительно, птица. Да, действительно, щебечет.

Вечером, придя домой, рассеянный человек покопается в своей обширной библиотеке, достанет справочников, определителей, энциклопедий, просмотрит множество картинок, прочитает массу статей о соловьях — и отныне он будет их слышать и видеть ничуть не хуже, а, пожалуй, даже и лучше, чем его наблюдательный приятель.

Сильная сторона людей с плохой памятью заключается в том, что, в порядке компенсации, они вынуждены читать справочную литературу и развивать в себе аналитическое мышление. Именно такие люди становятся учеными: зоологами или лингвистами (в то время как их наблюдательные приятели остаются художниками и поэтами).

Очевидно, что если человек аналитического склада хочет освоить иностранный язык, то без грамматики ему никак не обойтись. Понятно также, что методические пособия и учебники для школ пишутся именно лингвистами, но отнюдь не поэтами. Не приходится удивляться, что большинство учащихся по этим методикам так ничему и не выучиваются.

Итак, вот ответ на вопрос, вынесенный в подзаголовок. Грамматика может пригодиться человеку ровно в той мере, в какой он чувствует себя аналитиком. Грамматика нужна для того, чтобы подмечать, понимать и запоминать в иностранной речи всякие важные тонкости, которые иначе остались бы незамеченными.

Для чего грамматика совершенно не подходит — так это для генерации живой речи. В этом легко убедиться, если полистать учебник русского языка, написанный иностранцем для иностранцев. С точки зрения русской грамматики, тут всё правильно, однако так по-русски не говорят. С другой стороны, можно взять и записать слово в слово какое-нибудь выступление образованного русского человека. Будет ли такая стенограмма состоять сплошь из грамматически правильных фраз? — Конечно, нет.

Важно помнить, что грамматика, как и всякая теория, — это лишь выдумка ученых: она призвана в какой-то мере отражать реальность, но не может претендовать на то, чтобы диктовать реальности, какой ей (реальности) надлежит быть. Грамматика — это мнемонический инструмент, который помогает структурировать информацию, и польза от этого инструмента — в том, что структурированная информация прочнее застревает в памяти. Даже если некая схема охватывает не все возможные случаи, она всё равно полезна: исключение из правила бросится в глаза и запомнится именно потому, что является исключением.

Как учить грамматику?

Грамматику, в отличие от самого языка, можно, в принципе, выучить и знать. С этим, однако, не стоит особенно торопиться. Грамматические схемы, сами по себе, абсолютно мертвы для человека, который хотя бы немножко не понимает иностранную речь (устную или письменную). Поэтому «школьная» система обучения иностранным языкам мне представляется совершенно абсурдной — когда ученика заставляют сначала выучить грамматическое правило, а потом подсовывают безжизненные, искусственные примеры на это правило. Грамматическое правило — это некое обобщение, и оно совершенно бессмысленно, если человек никогда ранее не встречался с обобщаемым материалом.

Итак, к грамматике можно приступать, лишь накопив некоторый багаж практических знаний (например, по «материалам» из данной рассылки). Для начала с грамматикой достаточно бегло ознакомится, — не прорабатывать ее долго и мучительно пункт за пунктом, а именно быстренько пролистать ее от начала до конца — просто чтобы составить общее впечатление и знать, где какие искать таблицы, если они вдруг понадобятся.

Когда же настанет время проштудировать грамматику досконально, следует быть готовым к тому, что учебники и грамматические справочники — это чтиво чрезвычайно скучное. Грамматика — это то, что остается от языка, если изъять из него всякий смысл, всякое содержание. Человеческий мозг устроен так, что он стремится отторгнуть всё бессмысленное и бессодержательное. Я, к примеру, не могу заставить себя систематически, страница за страницей, читать учебник по грамматике. Мне гораздо-гораздо проще что-то написать самому — если не учебник, то по крайней мере конспект. При этом мне поневоле приходится много раз заглядывать в справочники — однако скуки я уже не испытываю. То, что получается в результате, и представлено в этом выпуске рассылки. Это грамматическое эссе можно использовать двояким образом. Новички смогут по нему составить начальное представление о том, что такое немецкий глагол. Людям же более искушенным будет интересно ознакомится с тем, как стандартный справочный материал можно изложить совершенно по-новому.

1. Немецкий глагол и его времена

Немецкое существительное очень похоже на русское существительное. Тут в ходу те же самые понятия: род, число, падеж. Однако немецкий глагол очень сильно отличается от русского глагола. Поэтому имеет смысл уделить внимание прежде всего именно немецкому глаголу.

Мы привыкли, что в русском языке глаголы «живут» семействами, члены которых очень близки по смыслу, например,

делать, сделать, поделать, поделывать.

В немецком языке таких семейств нет. Всем этим четырем русским глаголам соответствует один-единственный немецкий глагол

machen,

значение которого, по русским понятиям, весьма «размыто». Этот глагол, так же как и в русском языке, может изменяться по временам:

Präsens (настоящее):
   ich mache (я делаю, поделываю);
Präteritum oder Imperfekt (прошедшее или несовершенное):
   ich machte (я делал, сделал, поделал, поделывал);
Futurum I (будущее первое):
   ich werde machen (я буду делать, сделаю, поделаю, буду поделывать).

Однако, в отличие от русского языка, на этом репертуар немецких глагольных времен еще не ограничивается. Дополнительно имеется еще три времени:

Perfekt (совершенное):
   ich habe gemacht (я имею деланным, сделанным, поделанным);
Plusquamperfekt (более-чем-совершенное):
   ich hatte gemacht (я имел деланным, сделанным, поделанным);
Futurum II (будущее второе):
   ich werde gemacht haben (я стану деланным, сделанным, поделанным иметь);

Что это всё означает? Давайте разбираться.

2. Немецкое прошедшее

Итак, когда речь идет о прошлом, по-немецки можно выразиться двумя способами:

«Несовершенная» форма (Präteritum): ich machte;
«Совершенная» форма (Perfekt): ich habe gemacht.

Возникает естественный вопрос: в чем тут смысловая разница? Попробуем, для начала, применить здравую логику. В конце концов, с «несовершенством» и «совершенством» мы хорошо знакомы. Как известно, в русском языке все глаголы делятся на «несовершенные» (делать) и «совершенные» (сделать). Так, может быть, ich machte означает я делал(а), а ich habe gemacht — я сделал(а)? Это было бы исключительно разумно, и, возможно, в своем изначальном варианте немецкий язык так и был задуман. Но увы, к настоящему времени всякое смысловое различие между «несовершенным» и «совершенным» временами полностью стерлось. Так что теперь эти две формы являются в точности синонимичными. Различие между ними — чисто стилистическое, а стилистика, как известно, дело тонкое. Попробуем, однако, почувствовать разницу.

В совершенной форме основной смысловой глагол как бы лишается своего главенствующего положения. В самом деле, фраза

Ich habe das Brot gebacken.
Я имею хлеб испеченным. —

это формально почти то же самое, что и

Ich habe das gebackene Brot.
Я имею испеченный хлеб.

Но каким же еще быть хлебу, кроме как испеченному? Убираем «лишнее» слово и получаем:

Ich habe das Brot.
Я имею хлеб.

Таким образом, основной смысловой глагол исчез совершенно. Поэтому «совершенное» время (Perfekt) не годится для длинных, развернутых повествований, где основное содержание сосредоточено именно в глаголах. Зато эта временная форма прекрасно подходит для коротких разговорных реплик, сообщающих о состоянии дел.

Но как же быть с подлинной «несовершенностью» и «совершенностью»? Как же немцы отличают я делал от я сделал? — А никак. Для них это, по-видимому, не такое уж и важное различие. Если понадобится полная определенность, то можно, прибегнуть к каким-нибудь особым уточняющим словам, например:

Ich habe es ganz fertig gemacht.
Я имею это совсем до готовности сделанным-деланным-поделанным.

Сами же по себе немецкие глагольные конструкции не содержат никаких указаний на «недоделанность» или «доделанность».

А что такое «более-чем-совершенное» время (Plusquamperfekt)? — Это всё та же самая «совершенная» форма, с тем лишь отличием, что вспомогательный глагол иметь стоит в прошедшем времени (Präteritum). «Более-чем-совершенство» служит единственно для того, чтобы подчеркнуть, что одно событие произошло раньше другого:

Bevor Herr N. nach Paris umzog, hatte er in London gelebt.
Прежде чем Господин N. в Париж переехал, имел он в Лондоне житым-пожитым.

Таким образом, к подлинному «совершенству» (к «доделанности») это не имеет никакого отношения.

3. Немецкое настоящее

По-русски мы говорим:

я иду, я хожу, я хаживаю.

У немцев, опять-таки, нет таких тонких отличий. Во всех трех случаях немцы говорят (Präsens):

ich gehe.

Хотя, конечно, уточнения не возбраняются. Можно сказать:

ich gehe jetzt, ich gehe gewöhnlich, ich gehe manchmal
я иду сейчас, я иду обычно, я иду иногда.

4. Немецкое будущее

В немецком языке нет простого эквивалента словам буду, будешь, будет... Вместо этого немцам приходится говорить стану-становлюсь, станешь-становишься, станет-становится... (werde, wirst, wird...). При этом, однако, имеется два будущих времени, и, как ни странно, одно из них (а именно, Futurum II) обладает подлинным «совершенством». Фраза

Ich werde es gemacht haben.
Я стану это деланным-сделанным-поделанным иметь.

действительно означает

Я сделаю.

Это можно, вероятно, объяснить тем, что данная глагольная конструкция уже давно вышла из употребления и потому сохранила свое первоначальное архаическое значение. Современный немец уже не говорит:

Ich werde es gemacht haben.

Он скажет, скорее, что-то вроде

Mache ich! —

то есть вместо будущего (Futurum II) воспользуется настоящим (Präsens). Что же касается «несовершенного» будущего (Futurum I):

Ich werde es machen.
Я стану это делать. —

то, хотя оно еще не вышло из употребления, немцы его явно недолюбливают, и частенько отдают предпочтение всё тому же настоящему (Präsens). Справедливости ради, следует заметить, что в русском языке такая подмена тоже возможна (например, мой поезд отходит завтра в 5 часов утра), однако в немецком подобное явление распространено значительно шире. Можно поэтому утверждать, что слова

ich mache

означают не только

я делаю, я поделываю,

но и

я буду делать, я сделаю, я поделаю, я буду поделывать.

Допустимо также употреблять «совершенное» время (Perfekt) вместо Futurum II:

Morgen habe ich mein Werk bestimmt abgeschlossen.
Завтра имею я мой труд наверняка законченным.

«Немецкий язык — это язык без будущего», — шутят по этому поводу сами немцы.

5. Деепричастия

В русском языке имеются деепричастия двух видов:

делая (настоящее время) и сделав (прошедшее время).

Первому из них соответствует немецкий Partizip I:

machend,

а для второго никаких аналогов просто-напросто нет. Поэтому в немецком языке нет деепричастных оборотов прошедшего времени, то есть нельзя сказать

Сделав дело, гуляю смело.

Приходится выражаться более длинно:

Nachdem ich meine Arbeit gemacht habe, darf ich feiern.
После того как я мою работу сделанной имею, могу я гулять.

Впрочем, у немцев имеется отрицательная конструкция, которая по смыслу очень близка к деепричастному обороту:

Ich darf nicht feiern, ohne meine Arbeit gemacht zu haben.
Я не могу гулять, без того чтобы мою работу сделанной иметь.
Я не могу гулять, не сделав мою работу.

Деепричастные обороты настоящего времени теоретически возможны, но на практике являются большой редкостью. Немец не скажет

Meine Arbeit machend, fühle ich mich ganz glücklich.
Мою работу делая, чувствую я себя совершенно счастливым.

Скорее он выразится так:

Während ich meine Arbeit mache, fühle ich mich ganz glücklich.
В то время как я мою работу делаю, чувствую я себя совершенно счастливым.

6. Причастия

В русском языке имеется четыре формы причастий:

делающий (настоящее время, действительный залог),
делаемый (настоящее время, страдательный залог),
делавший (прошедшее время, действительный залог),
деланный (прошедшее время, страдательный залог).

С аналогом первой формы в немецком языке всё просто. Добавляем к деепричастию machend окончание прилагательного и получаем соответствующее причастие, например,

das epochemachende Ereignis,
эпохальное (эпоху делающее) событие.

Со второй формой еще проще. Ее аналога в немецком языке просто нет. Имеется, правда, весьма специфическая страдательная форма, отсутствующая в русском языке, под названием герундий (Gerundivum):

die zu machende Arbeit.

Довольно приблизительно это можно перевести как

к деланию предназначенная работа.

К счастью, в практической жизни герундий не применяется. Его можно встретить разве что в каких-нибудь заумных научных трактатах.

Рассмотрим теперь причастие прошедшего времени (Partizip II). В немецком языке оно играет исключительно важную роль, поскольку с его помощью образуются «совершенные» времена. Однако же, с точки зрения здравого смысла, немецкий Partizip II устроен очень нелогично. Для всех глаголов эта форма образуется примерно одинаково, однако для одних глаголов (причем необязательно переходных) она соответствует русскому страдательному залогу:

gemacht — (с)деланный (переходный глагол),
gebacken — (ис)печенный (переходный глагол),
gearbeitet — «(по)работанный» (непереходный глагол),
geschlafen — «(по)спанный» (непереходный глагол).

в то время как для других глаголов она соответствует русскому действительному залогу:

gereist — (по)ездивший,
gegangen — (по)шедший.

Прискорбные последствия такого положения вещей дают о себе знать незамедлительно. Первый тип глаголов образует «совершенное» время со вспомогательным глаголом haben (иметь), второй же тип — со вспомогательным глаголом sein (быть):

ich habe gemacht — я имею (с)деланным — я (с)делал,
ich habe gebacken — я имею (ис)печенным — я (ис)пек,
ich habe gearbeitet — я имею «(по)работанным» — я (по)работал,
ich habe geschlafen — я имею «(по)спанным» — я (по)спал,

ich bin gereist — я есть (по)ездивший — я (по)ездил,
ich bin gegangen — я есть (по)шедший — я (по)шел.

Конечно, существует некое общее правило, по которому глаголы разделяются на два типа. Но, во-первых, это правило занимает в учебниках целую страницу мелкого печатного текста, а во-вторых, полной однозначности оно всё равно не вносит. Не случайно вопрос haben oder sein? (иметь или быть?) для немцев так же сакраментален, как для англичан to be or not to be? (быть или не быть?) или для русских что делать?

Само собой разумеется, что причастия прошедшего времени могут выступать в роли прилагательных, если их снабдить соответствующими окончаниями:

das gebackene Brot — испеченный хлеб.

7. Страдательный залог

Страдательный залог (Passiv) в немецком языке гораздо более популярен, чем в русском. Поскольку в русском языке есть две разновидности страдательных причастий, то (чисто теоретически) возможны и две страдательные конструкции:

работа (есть) делаема (с причастием настоящего времени),
работа (есть) сделана (с причастием прошедшего времени).

Как ни удивительно, в немецком языке имеется тоже две формы пассива, хотя страдательное причастие у глагола может быть только одно. Для образования пассива первого типа немцы придумали хитрый обходной маневр. Вместо

работа есть делаема

они говорят:

работа становится сделанной,

что, по сути, конечно, одно и то же. В результате две формы немецкого пассива выглядят так:

Vorgangspassiv oder werden-Passiv:
   die Arbeit wird gemacht (работа становится сделана),
Zustandpassiv oder sein-Passiv:
   die Arbeit ist gemacht (работа есть сделана).

Именно первый из двух пассивов пользуется широкой популярностью, в то время как второй почти не употребляется.

Само собой разумеется, что не всякий глагол можно поставить в пассив, однако круг глаголов, способных к образованию пассива, шире, чем только переходные глаголы. Например, можно сказать:

Hier wird es gearbeitet und dort wird es geschlafen.
Здесь становится оно (по)работанным и там становится оно (по)спанным.
Здесь работают, а там спят.

8. Конфликт между пассивом и будущим

Таким образом, в немецком языке как будущее время, так и пассив требуют вспомогательного глагола werden (стать-становиться). Следует признать, что такая двойная нагрузка на один и тот же вспомогательный глагол не ведет к изяществу и порождает проблемы. Фразы с совершенно разным смыслом оказываются очень похожи друг на друга.

Das Schwein wird fressen.
Das Schwein wird gefressen.

Эти предложения означают, соответственно:

Свинья станет есть. — Свинья поест.
Свинья становится съеденной. — Свинью едят.

Совсем нехорошо обстоит дело для тех глаголов, у которых причастие прошедшего времени (Partizip II) совпадает с неопределенной формой (Infinitiv). Таких глаголов немного, но они есть. Например, vergessen означает одновременно и забывать, и забытый. Фраза

Es wird alles vergessen. —

может быть проинтерпретирована, с грамматической точки зрения, двояким образом:

Оно станет всё забывать. (Futurum I)
Оно становится всё забыто. (Präsens Passiv)

Еще одна неприятность заключается в том, что пассив в будущем времени требует (формально) употребления двух глаголов werden:

Die Schweine vermuten, dass sie gefressen werden werden.
Свиньи подозревают, что они съеденными становиться станут.

Любопытно отметить, что конфликт между пассивом и будущим бросается в глаза лишь иностранцу, осваивающему немецкую грамматику, однако самими немцами практически не осознается. Мой знакомый немец, к которому я обратился за консультацией, не нашел ничего двусмысленного во фразе

Es wird alles vergessen.

Он совершенно однозначно воспринял ее как пассив:

Оно всё забывается.

   — А как же тогда сказать: «Оно всё забудет»? — поинтересовался я.
   — «Es vergisst alles», — ответил он.
   — Пардон, но ведь это же Präsens — настоящее время!

Подобные разговоры можно вести до бесконечности, и это свидетельствует только об одном: грамматические схемы — это совсем не то же самое, что живой язык.

Разумеется, два werden подряд никто не говорит. Фактически, это означает отказ от употребления пассива в будущем времени. Когда я показал знакомому немцу вышеприведенную фразу с двумя werden, он подкорректировал ее следующим образом:

Die Schweine vermuten, dass sie gefressen werden sollen.
Свиньи подозревают, что им съеденными стать назначено.

9. Конфликт между пассивом и перфектом

Пассив, образующийся с глаголом sein (sein-Passiv), допускает не слишком желательные параллели с «совершенным» временем (Perfekt):

Das Schwein ist gefressen. (Sein-Passiv)
Das Schwein hat gefressen. (Perfekt)

Эти предложения, при всей своей схожести, переводятся, соответственно, как

Свинья есть съеденная. — Свинья съедена.
Свинья имеет съеденным. — Свинья поела.

В другой неприятной параллели замешаны глаголы, образующие перфект со вспомогательным глаголом sein:

Das Schwein ist gefressen. (Sein-Passiv)
Das Schwein ist entkommen. (Perfekt)

Соответственно:

Свинья есть съеденная.
Свинья есть убежавшая.

Эти две конструкции, совершенно одинаковые по форме (ist + Partizip II), относятся к совершенно разным грамматическим категориям. Эта неприятность, впрочем, способна серьезно огорчить только того, кому дорога логичность и чистота теории.

И, наконец, третья параллель:

Das Schwein ist gefressen. (Sein-Passiv, Präsens)
Das Schwein ist gefressen worden. (Werden-Passiv, Perfekt)

Соответственно:

Свинья есть съеденная.
Свинья есть съеденной ставшая.

По смыслу эти два предложения практически идентичны. Именно это обстоятельство, по-видимому, и стало роковым для sein-пассива. Когда мой знакомый немец увидел фразу:

Das Schwein ist gefressen. —

он весь как-то поморщился и скривился.
   — Что, разве неправильно? — спросил я.
   — Может быть, это и правильно, — ответил он. — но только это не немецкий язык.

Он взял ручку и вставил на конец предложения слово worden.

Я очень удивился, потому что sein-пассив занимал вполне достойное место в моем грамматическом справочнике, и никаких намеков на то, что «это не немецкий язык», там не было. Я выписал из справочника десять «канонических» (как мне казалось) примеров на sein-пассив и предъявил их знакомому немцу. Их всех постигла та же самая участь. Мой знакомый не поленился и старательно дописал на конце каждого из десяти примеров слово worden. Потом он заметил мой растерянный вид и добавил:
   — Ну, если уж тебе так хочется, можешь сказать:

Das Schwein wurde gefressen (Werden-Passiv, Präteritum)
Свинья стала съеденной.

10. Условное наклонение (Konjunktiv II)

Иностранцы, изучающие русский язык, наверное, диву даются на его нелогичность и громоздкость. Однако одно неоспоримо: русское условное наклонение — это вершина простоты и изящества. Взял частицу бы, поставил ее в любое место предложения — и всё готово (при условии что глагол стоит в прошедшем времени). В немецком языке, напротив, условное наклонение — вещь очень запутанная. Дело в том, что частица бы как бы срастается с самим глаголом. И это срощенное бы — не просто довесок в виде стандартного окончания, как принято у французов. Это бы въедается в самый корень глагола и меняет корневую гласную:

Ich kam. (Präteritum) — Я пришел.
Ich käme. (Konjunktiv II) — Я пришел бы.

Такое грамматическое решение весьма неудачно, потому что универсального правила, по которому менялась бы корневая гласная, нет и быть не может. К тому же это неудачное решение претворено в жизнь очень непоследовательно. Складывается впечатление, что у разработчика немецкого языка хватило терпения только на то, чтобы подобрать новые корневые гласные лишь для пары сотен самых употребительных глаголов. Потом он разочаровался в своей затее, остановился на полдороги, и остальным глаголам подходящей замены гласной так и не нашлось. Глаголы-избранники, способные менять гласную, получили название «сильных», прочие же глаголы принято называть «слабыми». Таким образом, у «слабых» глаголов нет формы условного наклонения, или, выражаясь другими словами, условное наклонение (Konjunktiv II) у них в точности совпадает с прошедшим временем (Präteritum). Поэтому, например, ich machte означает не только я (с)делал, но и я (с)делал бы.

Подобная ситуация является, безусловно, неудовлетворительной. Неудивительно поэтому, что употребление условного наклонения в таком виде постепенно отмирает. Архаическую форму вытесняет другая, более современная, которая в большей степени напоминает русское бы. На помощь немцам пришла их универсальная палочка-выручалочка — глагол werden. Теперь можно сказать:

Ich würde kommen. — Я стал бы приходить.
Ich würde machen. — Я стал бы делать.

Здесь форму Konjunktiv II принимает только вспомогательный глагол werden, а основной смысловой глагол стоит в неопределенной форме (Infinitiv). Конечно, würde еще далеко не русское бы: это würde должно меняться по лицам и числам, и к тому же оно занимает строго предопределенное место в предложении, но тем не менее, прогресс налицо. Одна только неприятность — «новая» форма условного наклонения гораздо менее изящна:

Wenn ich ihn fragen würde, würde er mir alles erzählen.
Если я его спрашивать стал бы, стал бы он мне всё рассказывать.

Опять вспомогательный глагол стоит два раза подряд! Изящества ради, приходится в таких случаях обращаться к архаичной форме:

Wenn ich ihn fragte, würde er mir alles erzählen.
Если я его спросил бы, стал бы он мне всё рассказывать.

Wenn ich ihn fragen würde, erzählte er mir alles.
Если я его спрашивать стал бы, рассказал бы он мне всё.

Обе формы условного наклонения, рассмотренные до сих пор, не являются универсальными: они применяются только в том случае, если речь идет о событии, которое могло бы произойти, но не происходит сейчас, или могло бы произойти, но вряд ли произойдет в будущем. Поэтому уточненный смысл вышеприведенных фраз таков:

Если бы я сейчас или потом стал его спрашивать, он бы мне всё рассказал.

Когда речь идет о событии, которое могло бы произойти, но не произошло в прошлом, употребляется другая форма условного наклонения (Konjunktiv II от haben + Partizip II):

Wenn ich ihn gefragt hätte, hätte er mir alles erzählt.
Если я его спрошенным имел бы, имел бы он мне всё рассказанным.

На этот раз от двух одинаковых вспомогательных глаголов (hätte) избавиться никак нельзя. Единственное, что можно сделать, — это развести их подальше друг от друга, пожертвовав союзом wenn:

Hätte ich ihn gefragt, hätte er mir alles erzählt.
Имел бы я его спрошенным, имел бы он мне все рассказанным.
Спроси я его (тогда), он бы мне всё рассказал.

11. Косвенная речь (Konjunktiv I)

В русском языке косвенная речь вводится союзом что:

Он говорит, что много работает.

В немецком языке русскому что соответствует союз dass:

Er sagt, dass er viel arbeitet.

Здесь косвенная речь передается обычным настоящим временем (Präsens). А можно ли обойтись без союза что? В русском языке можно:

Он говорит, он-де много работает.

Частицу -де можно, в принципе, прикреплять не только к местоимению, но и к глаголу (хотя получается несколько хуже):

Он говорит, он работает-де много.

В немецком языке тоже есть аналог этой конструкции:

Er sagt, er arbeite viel.

При этом частица -де как бы растворяется в немецком глаголе и превращает Präsens (arbeitet) в Konjunktiv I (arbeite). Следует, однако, заметить, что русское -де носит исключительно разговорный характер, в то время как немецкий Konjunktiv I, наоборот, больше характерен для высокого стиля. Впрочем, частица -де — это не единственный способ получить наглядное представление о конъюнктиве первом. С не меньшим успехом можно воспользоваться словечком будто:

Он говорит, он работает будто много.

Правда, русское будто придает пересказываемым словам оттенок неправдоподобия. Konjunktiv I такого оттенка не содержит.

Всё бы хорошо, да только разработчик немецкого языка подошел к конъюнктиву первому (Konjunktiv I) с еще большей халатностью, чем к конъюнктиву второму (Konjunktiv II). Для образования конъюнктива первого было задумано взять за основу неопределенную форму (Infinitiv) и поменять глагольное окончание (оставив корневую гласную без изменений). Это в высшей степени разумное решение было претворено в жизнь исключительно плохо. В результате оказалось, что добрая половина личных глагольных форм конъюнктива первого (Konjunktiv I) в точности совпадает с соответствующими личными формами настоящего времени (Präsens). Поэтому, например, словосочетание ich arbeite должно бы, по идее, означать не только я работаю, но и я работаю-де. Пользователь языка такую работу не принял и решительно отказался от тех форм конъюнктива первого (Konjunktiv I), которые ведут к подобной двусмысленности.

Общего рецепта выхода из этой тяжелой ситуации не существует. Обычная рекомендация заключается в том, чтобы вместо конъюнктива первого (Konjunktiv I) применять конъюнктив второй (Konjunktiv II). На практике, такую замену можно встретить для всех форм конъюнктива первого (Konjunktiv I), а не только для отвергнутых. При этом в качестве конъюнктива второго (Konjunktiv II) иногда берут его архаическую форму (с измененной корневой гласной), а иногда более современную (с вспомогательным глаголом würde):

Er behauptet, ich käme morgen.
Он утверждает, я пришел бы завтра.
Он утверждает, я приду-де завтра.

Man sagt, du würdest auch kommen.
Человек говорит, ты стал бы тоже приходить.
Говорят, ты тоже придешь.

Однако такая замена не всегда возможна. Всё-таки есть разница между предложениями:

Они говорят, они работают
(arbeiten — несостоявшийся Konjunktiv I, он же Präsens).

Они говорят, они работали
(arbeiteten — «классический» Konjunktiv II, он же Präteritum).

Они говорят, они стали бы работать
(würden arbeiten — «современный» Konjunktiv II).

Одним словом, по части косвенной речи и конъюнктива первого (Konjunktiv I) в немецком языке царит полный хаос и неразбериха. Впрочем, нам, русскоговорящим людям, к подобным ситуациям не привыкать.